65 × 245 cm Пентаптих, дерево, масло Pentaptych, oil on wood
В правой нижней части возле желтых цветов полустертая подпись: «Леня Пурыгин из Нары Гениальный» Произведение создано скорее всего в первые годы пребывания художника в США, и в нем наглядно можно увидеть драматургию чувств и состояний, связанных с переездом. В центральной его части изображена большая белая гусеница, проходящая сквозь существо с телом в виде вавилонской башни. Гусеница двигается из правой половины картины (России) в левую (Америку), являясь символом перехода из одного мира в другой и образуя равновесие между ними. Обилие гениталий и других органов тела в правой части говорит о попытке художника избавиться от психо-физиологических проблем его жизни в России, сочащиеся кровью раны от гвоздей на теле существа также говорят о травматических моментах в прошлом. Светлое женское лицо гусеницы с золотыми волосами свидетельствует о радости художника: от взросления его дочери Дуни, от коммерческого успеха, связанного с сотрудничеством с нью-йоркской галереей Нахамкина. Обилие раковин в композиции говорит об интересе художника к творчеству Марселя Дюшана, для которого раковина была одним из любимых образов. Образ яйца предстает как идеал целостности, как ожидание удачной реализации новых творческих идей. В верхней треугольной части Пурыгин изобразил себя обнаженным, держащим в правой руке бутылку, а в левой — палитру. Появление бутылки связано с работой, в рамках рекламной кампании водки «Абсолют», запущенной в 1986 году Энди Уорхолом и продолжавшейся на протяжении 25 лет, в которую были вовлечены многие известные художники, включая Пурыгина. На двух левых створках изображены две обнаженные женщины, у одной на голове — раковина (снова отсылка к Дюшану), а другая, с коричневым полукругом вокруг головы, является собирательным образом голливудской актрисы. На двух правых створках соответственно изображены две мужские обнаженные фигуры. Несмотря на то, что данное произведение несет признаки незавершенности — отсутствие текста на полях и комментариев к фигурам на створках, а также номера, включающего год создания работы и ее порядковый номер, его можно смело признать явным шедевром американского периода творчества Леонида Пурыгина. Виталий Пацюков